Название: Золотые грезы
Автор: MiKEs_Grrrl
Оригинал: есть
Разрешение: получено
Перевод: Кэр
Фандом: ЛоМ
Рейтинг: PG за лексику
Жанр: АУ, пожалуй
Golden SlumbersДжин по-прежнему был в больнице. Теперь на плечи Сэма легло руководство всем Управлением, но тут он оказался полным неудачником. Каждый считал своим долгом ему об этом сообщить, и только Крис молчал, но заикался больше, чем обычно. Понятие «главный детектив» означало для Сэма что-то особое, совсем не то, что для остальных, и в результате он был поставлен в тупик. Все, и фантастический взгляд на вещи, и придирчивость по отношению к бумажной работе, все это тонуло в трясине безнадежных 70-х. Каждый раз, когда поднимался вопрос о том, как важно тщательное и своевременное заполнение бумаг, кто-то в комнате обязательно с раздражением бормотал: «Ну вот, опять Хайд», и все вторили в унисон.
Теперь единственной отдушиной для Сэма были визиты к Джину в больницу, когда он мог с ним поговорить. Не то, чтобы Джин мог отвечать, конечно, или вообще знал, что Сэм был рядом. Но Сэм стал в его палате постоянным посетителем, все медсестры знали его по имени, и некоторые, особо сердобольные, даже оставляли ему желе из больничных обедов, вечно кудахтая о том, какой он худой. Они знали, что ему приходится вставать в 6.30, если он собирался куда-то идти, а еще то, что он не тронется с места, чтобы с Джином не делали.
Ханта загнала в больницу не автомобильная авария. Не взрыв. Даже не выстрел. Виной всему был его чертов пиджак. Джин как раз шагал по лестнице, одеваясь, когда треснула подкладка. И потеряв равновесие, он пролетел вниз два пролета, прямо в фойе, и едва не свалил Филис с ног. Со стороны это выглядело комично, сперва все смеялись, а потом Сэм не смог привести Джина в чувство. И вот тогда наступила паника. Скорую, которая забрала его, провожали встревоженные, исполненные почти что ужаса, взгляды.
А теперь Джин был в коме, и доктора осторожно высказывали мнение, что его окончательная смерть – всего лишь вопрос времени. Они, видите ли, не находили ни следа мозговой активности. По мнению Сэма, медицина в 70-х хромала на обе ноги, испытывая катастрофический недостаток квалифицированных врачей.
Сэм говорил с ним бесконечно. Он много говорил о работе и о своих рабочих проблемах. Его беспокоило то, что тот заслуженный, мирный авторитет, который он заработал в должности простого детектива, внезапно с треском провалился. Сэм говорил на эту тему очень долго, не опасаясь, что Джин станет язвить об абсурдности предположения, что он вообще когда-либо этот авторитет имел. Сэм говорил о команде. О неудачных свиданиях Криса, об отношении Рэя, о том, как все более уверенной в себе становится Энни, обо всем, что он еще мог вспомнить. Он говорил про футбол, и сыпал ехидными комментариями про вечное дерби Сити и Юнайтед. А когда он был окончательно уставшим и уже практически разговаривал во сне, его любимой темой было будущее, что стало его прошлым.
Он пересказывал «Индиану Джонса» и «Беги, Лола, Беги», которую в принципе оказалось сложно пересказать. Он вспомнил свой любимый кофейный напиток, тройной мокко-латте с жирными сливками и двумя таблетками подсластителя. Он, не упуская ни одной детали, с любовью описал свой мобильный, и все его функции, включая разные рингтоны, и однажды поймал себя на том, что пытается объяснить Джину, что такое Болливуд – надо же было как-то описать рингтон, который Майя в шутку поставила на свой звонок. Иногда Сэм углублялся в вопросы терроризма, и долго рассказывал о следах, который тот оставляет на Манчестере и на целом мире, и упоминал падение Берлинской стены и раскол СССР. Он говорил о людях, с которыми работал, которыми восхищался, и которые его раздражали, в частности, об одном детективе из отдела по борьбе с наркотиками, который напоминал ему Рэя (однажды тот Сэма до смерти напугал, подложив ему резиновую змею). Сэм рассказывал о телевидении и о тех немногих шоу, которые позволял себе смотреть, иногда делая неприличный акцент на сексуальности Хелен Миррен из «Главного подозреваемого». А иногда Сэм не помнил, о чем говорил, и утром рассвет заливал комнату, и медсестра будила его, тряся за плечо. Медсестры вообще были надежней любого будильника.
Теоретически ему было запрещено оставаться в госпитале по завершению часов посещения, но беззаботные и легкомысленные 70-е играли ему на руку, равно как и весомая роль в обществе – офицер полиции, все-таки. Дни сменялись неделями, и листки первого месяца уже были безжалостно содраны с календаря. Чтоб хоть как-то справляться, Сэм провел в отделении перестановку и реформы. Он дал команде понять, что такое положение вещей - нормально. И практически переселился на стул рядом с кроватью Джина.
----------
Джин обнаружил, что сидит в темноте, и смотрит самое чокнутое кино, которое вообще только мог снять сумасшедший, если бы ему по ошибке доверили камеру. Какая-то женщина заново переживала всю свою жизнь, и все это было связано с ограблением, а Джин смотрел на все это, и пытался понять: какого хрена он делает здесь, если должен быть в машине вместе с Сэмом, собираясь нанести визит некоему Марку Конраду. Он встал и вышел из кинотеатра, и даже, наверное, не удивился бы, если бы оказалось, что во всем виноват Сэм, который в шутку подсунул ему какую-то наркоту. А потом Джин замер. Потому что он, бесспорно, находился в Манчестере. Только в параллельном мире.
Все изменилось. Машины выглядели странными, чересчур ухоженными, и он бы не удивился, если бы они вот-вот встали вертикально. Люди говорили в свои руки… хотя нет, они говорили в маленькие пластиковые карты, и провалиться Джину на этом месте, если это не были те идиотские мобильные телефоны, о которых так часто говорил Сэм во время скучных дежурств. Но мобильные телефоны были будущим. Но все вокруг говорили в маленькие карты. Джин стоял на тротуаре, и все здания были тоже неправильными, даже если несколько и выглядели знакомыми, а еще он никогда не видел на улицах столько людей одновременно. Первой его мыслью было то, что за ночь население Манчестера каким-то образом утроилось. Но даже если так, откуда взялись чертовы здания? Он огляделся. Все вокруг было совершенно ненормальным. Джин был растерян. Джин ненавидел быть растерянным.
- Хант, где тебя носит?
На него смотрел Рэй, хотя – вовсе не Рэй, а кто-то очень на него похожий, безусый, со стрижкой даже короче, чем была у Сэма.
- Рэй, это ты? Что, черт возьми, тут происходит?
Джин уставился на него, отмечая, что он тоже в ярости. По той же причине, что и сам Джин? Вполне возможно. Он вовсе не исключал такой возможности.
- Хант, когда я позволю тебе говорить со мной в таком тоне, ты об этом узнаешь. Времени нет. Давай, двигай.
Мужчина жестом указал ему следовать за ним, но Джин словно прирос к тротуару.
- Хант, я тебя предупредил. Я, конечно, понимаю, что ты новичок из Хайда, и все такое, но я сегодня не слишком терпелив, я выпил в Старбаксе всего одно латте, и у меня все еще похмелье. Шагай.
Он тяжело затопал прочь.
---------
Тридцать четыре дня.
Сэм вычеркнул день перед выходом из офиса. Клеящийся календарь, один из тех, которые бесплатно дают в начале года, и никогда не используют, висел в главной комнате, на видном месте одной из колонн. Он повесил его на третий день, и начал вычеркивать числа, никому не говоря, зачем он это делает, да никто и не спрашивал. Все знали, что означает этот ежедневный ритуал.
Дежурство у постели умирающего.
Сэм продолжал говорить с Джином, и медсестры подозревали, что он должен принимать валиум. Он никогда не стоял у них на пути, но и никогда не уходил, и скоро в известность была поставлена администрация госпиталя. Сэм кричал. Сэм дрался. Сэм вел себя как воплощение Худшей Стороны Засранца Джина Ханта. А потом получил для него отдельную палату и разрешение поставить там свою койку. Он бушевал и в гневе вышвыривал вещи из офиса суперинтенданта, выбивая из городского бюджета деньги на эту отдельную палату. В результате он даже заявил, что готов представлять интересы Джина, что никого, конечно же, не обрадовало. Сэм знал, что и сам Хант был бы этим раздражен по самое не могу, но единственное, что было у Сэма – это время. Он все еще был детективом, и временным и.о. старшего детектива, и уже ходили слухи, что он займет это место после… Но вслух этого никто так и не сказал, и на все вопросы Сэм отвечал твердое «нет».
----------
Что Джину нравилось, так это потрясающий пульт от телевизора. Сто каналов самого отвратительного дерьма, которое только можно себе представить, и чокнутый педик в роли Доктора Кто, но там, по крайней мере, хотя бы ТАРДИС оставалась неизменной. А еще можно было смотреть порно прямо в своей комнате.
Ему было неудобно работать, потому что на его рабочем месте было полным полно подобий Сэма Тайлера, манерных слюнтяев, всех на одно лицо. Ему не нравилось отвечать на вопросы «Рэя», которого на самом деле звали Фрэнк, только Джин все равно звал его Рэем, несмотря на всеобщее смущение. Он чуть не выбил из него дух в первый день, прямо на тротуаре, когда окончательно понял, что это не шутка. Когда понял, что-то всерьез не так, потому что этот Фрэнк-Рэй говорил с ним таким тоном, будто никогда не слышал о старшем детективе-инспекторе Джине Ханте.
А потом он услышал голос Сэма.
Джин тупо сидел на асфальте, а Рэй орал ему благим матом что-то про неподчинение приказам, и про то, что его не волнует, через какую задницу все делалось в Хайде, потому что в Манчестере все должно делаться, как надо! А Сэм продолжал лепетать в голове у Джина. О медсестрах, о том, как он ненавидит желе, и иногда что-то о мозговой активности. А потом Сэм пропал. Джин вспомнил, как однажды Сэм, будучи не в себе, сморозил какую-то глупость о коме в 2006 году. На вопрос, какой сейчас год, Рэй взглянул на него, как на сумасшедшего, и ответил. 2006.
И вот тогда Джин вспомнил падение с лестницы.
И заткнулся.
Он был мертв, или в коме, или просто сошел с ума, и Сэму точно понравилось бы эта ситуация, так что Джин действительно заткнулся и попытался взять себя в руки.
Он чувствовал себя полным ничтожеством, потому что не понимал всех этих модных штучек, компьютеров, мобильников, и даже свой драгоценный, адски сложный пульт. Но иногда, думая, что еще немного – и он свихнется окончательно, Хант вновь слышал голос Сэма - по радио, или по рации, или на одном из вездесущих телевизоров: телевизоры у людей были везде, даже в машинах, - или же просто в своей голове.
«Таблицы Экселя, потрясающая штука. Они бесконечные. То есть ты в них можешь записать все, что угодно. Они точно такие, как и обычные таблицы, только в ячейках печатать надо… Ладно, помнишь, я рассказывал об электронных базах данных? Вот, то же самое, только посимпатичнее с виду. Я всегда составлял в Экселе списки покупок, потому что там можно сортировать данные. Рассортируешь продукты – и уже не блуждаешь по магазину, пытаясь найти овощи в консервном отделе…»
- В Экселе можно составлять списки продуктов, - внезапно повторял Джин. Кто-то, с кем он в тот момент разговаривал, тут же принимался ему объяснять, как и зачем используются таблицы. А Джин мог вздохнуть спокойно: еще один день прошел, а его до сих пор не обвинили в некомпетентности.
Но это срабатывало только днем. Ночью Сэм исчезал, и Джин оставался наедине с самим собой в этой странной квартире, которая непонятно откуда взялась. Он никогда не думал, что человек может быть настолько одиноким. И безумно хотел, чтоб Сэм вновь заговорил. Но, в любом случае, у него оставался пульт.
----------
А потом у Сэма не осталось больше тем для разговора, кроме как о себе и о работе. Много времени он провел, сравнивая нынешние методы и процедуры с теми, которым он когда-то учился, пожалуй, куда больше времени, чем следовало. Но порой это было все, о чем он мог думать, и, как ему казалось, все, что Джин хотел слышать. Со стороны звучало безумно, но Сэм это чувствовал, и, даже если ему самому становилось скучно, все равно продолжал рассказывать, углубляясь в длинные размышления про протоколы и методы допроса подозреваемых. А однажды он даже вкратце описал свой старый пульт от телевизора, и пришел к выводу, что является своего рода телеканалом, показывающим передачи специально для Джина. Главное, что не порно-каналом, конечно.
-----------
Его и так ужасала общая дороговизна, а первый же чек просто отправил в нокаут. Джин знал об инфляции, но все равно был взбешен тем, что за чашку дерьмового кофе ему придется заплатить фунт. Зверский запрет на курение только подлил масла в огонь.
Были и другие неприятности. «Рэй» был детективом-инспектором. Какая-то сучка с костлявыми бедрами и пепельным цветом волос была, прости господи, старшим детективом-инспектором. А он сам был простым детективом, и большинство своего времени проводил с цветным мальчишкой откуда-то из Пакистана. Его звали Ахмед. И он был явно умнее Джина, потому что разбирался в компьютерах.
Когда Джин обратился к какой-то барышне - «крошка», Рэй чуть не врезал ему. Но когда он услышал, что Джин зовет Ахмеда «эй ты, чурка», то отправил его прямиком к той костлявой сучке. Когда она закрывала за ним дверь, ее лицо приняло выражение, достойное самого Гари Вульфа, мысль о котором добавила Джину соли на открытую рану. А потом он увидел самого Гари – в виде портрета на стенке. В ответ на удивленный взгляд, она задрала нос и сообщила, что гордится своим дедушкой, вне зависимости от того, что с ним произошло.
Джин понял, что он мог быть и не сумасшедшим. Он мог быть даже не в коме. Он на самом деле мог застрять в Аду. Его собственном аду номер 2006.
-------------
Сорок восемь дней. По истечении двухмесячного срока Джина собирались списать со счетов, и поднять вопрос о назначении нового детектива-инспектора. Все знали, кто займет эту должность. И все его за это ненавидели. Но больше, чем кто-либо, Сэма ненавидел он сам. И даже с Джином это нельзя было обсудить.
Однажды ночью, когда Сэм никак не мог заснуть, он заговорил про Крышу. Очень тихо и мягко. Именно так он и думал о ней, с большой буквы: Крыша. Там он когда-то стоял, и размышлял о жизни, которой у него никогда не было, о том, что ему оставалось сейчас, об обещаниях, которые он давал… Интересно, происходило ли это все на самом деле, и если происходило – простит ли его когда-нибудь мать? Все, что его действительно беспокоило. Когда его ноги оторвались от поверхности, и он отправился в полет, самого падения он не боялся. Единственное, что приводило его в ужас – не сделал ли он ошибку. И даже сейчас, обсуждая это с самим собой, с темнотой, с Джином в отключке, Сэм не знал, сделал ли он тогда правильный выбор.
------------
В пабе Рэй уселся рядом с ним, и периодически допытывался, что не так.
Джин, разумеется, не мог всего ему рассказать, но чувствовал, словно у него с Сэмом и вправду была какая-то ментальная связь. Он потряс головой, и спросил Рэя, не слышал ли тот о нахальном детективе, нет, нахальном старшем детективе по имени Сэм Тайлер. Рэй кивнул. Рэй сказал, что терпеть не мог этого педика, но никто не заслуживает того, что с ним случилось.
- О чем ты говоришь? Ради всего святого, не говори мне, что он в конце-концов выбросился из окна.
Рэй внимательно взглянул на него, и сердце Джина замерло.
- Ага, именно это он и сделал. Провел девять месяцев в коме, проснулся, поторчал еще пару месяцев на реабилитации, а потом, не успев вернуться на работу, через пару недель пошел и спрыгнул с верхушки Главного Управления. Ушел прямо с совещания, чтоб прогуляться по крыше. Самая идиотская вещь, которую я когда-либо слышал. Оставил тут мать, тетку, Майю – свою девушку, лучшего детектива в этом отделе, если хочешь знать. Ладно, о мертвых плохо не говорят.
Джина бросило в холодный пот.
- Он… я имею ввиду, он оставил записку? Ну, звучит… дико как-то.
- Никакой записки. Мать Тайлера раздула из этого скандал, говоря, что он был психически нездоров, и его заставили вернуться на работу слишком рано. Но нельзя винить ее, он был не в себе, и нуждался в помощи, а вместо этого огреб только затяжной прыжок.
- Господи, Сэм, где же ты? – Джин закрыл глаза, прислушиваясь.
----------
Сэм много рассказывал о матери, несмотря на то, что Джину наверняка было бы неинтересно. Ее стряпня. Ее волосы. Ее любимая музыка. Он заснул на койке рядом с Хантом, напевая единственную колыбельную, которую мать пела ему в детстве, «Золотые грезы», хотя и не исключал, что мог всего лишь вспоминать версию Биттлз.
--------
Джин постучал в дверь. У него ушло больше часа на то, чтоб найти это место, потому что машина была автоматической, с электронным управлением, и он умудрился заблудиться три раза потому, что кто-то стер все его ориентиры. Наконец, он все-таки сюда добрался, и постучал, а когда красивая пожилая женщина открыла ему дверь, Джин понял, что у нее глаза Сэма Тайлера, и потерял дар речи. Ей же мужчина, стоящий на пороге, наверняка показался подозрительным.
- Сэм очень любил эту песню, - зачем-то сказал Джин. Она смотрела на него все так же – подозрительно и немного испуганно.
«Мне пела ее мать. Золотые грезы в твоих глазах…». Джин не пел, но он знал слова, и когда он их произнес, она все-таки его впустила, молча, удивленно. Он застыл в прихожей, глядя на ряд фотографий Сэма, Сэма-мальчишки, Сэма-старшего детектива. Сэм был везде, насмехаясь над ним, и Джин не мог пошевелиться.
- Вы знаете моего Сэмми? – спросила женщина, изучая его.
- Да, - он не мог оторвать взгляда от Сэма, который, несомненно, взрослел, но почти не менялся. – Никогда не думал, что буду скучать по этому назойливому… простите, мэм.
- Рут.
Джин пожал ей руку, глядя куда-то в сторону. Куда угодно, только не в глаза.
- Простите, что беспокою вас. Но я слышал… про Сэма. Есть кое-что, что не дает мне покоя, мне неловко у вас спрашивать…
По лицу было видно, что ей тяжело.
- Вы не первый. Все хотят знать, почему.
- Нет. Когда.
Она растерянно взглянула на него.
- Я знаю, что прозвучит безумно… куда более безумно, чем все то, что говорит… говорил этот чертов педик… э, Сэм. Черт возьми… - Джин расстроено вздохнул и повернулся обратно к фотографиям. – Мне его не хватает, господи.
Рут предложила ему чаю, и за чаем он все-таки задал свой вопрос, и она ответила: да. Сэм говорил о том, как оставил своих воображаемых друзей умирать в тоннеле, это было сразу после того, как он проснулся. Он говорил так, будто это было для него большим ударом, и она знала, она чувствовала, что, в сущности, так и было. Но нет, он никогда не рассказывал деталей, сколько бы она не просила. Сэм упоминал обещание, данное кому-то, и она уверена: ее сын думал, что должен умереть, чтоб его сдержать. Она покачала головой так, что Джина передернуло, и продолжила, уже со звенящей злостью в голосе, о том, как мало психологической поддержки он получил. И как она могла быть настолько слепой, чтоб не увидеть очевидного…
Джин похлопал ее по руке.
- Сэм – хороший парень. Он держит обещания. На него можно положиться, мэм.
- Откуда вы его знаете? – наконец-то она задала этот вопрос.
- Он спас мне жизнь. Возле одного железнодорожного тоннеля.
-------------
Сэм проснулся посреди ночи. Ничего особенного, он просыпался так всю жизнь. Ему потребовалось мгновение, чтоб понять, где он находится: в больнице, рядом с Джином. В палате всегда был включен свет, и медсестры могли круглосуточно бродить по комнате, выполняя свою работу. Сэм научился спать, несмотря ни на что. Нет, это было обычным делом: непонятно зачем проснуться, а потом ворочаться с боку на бок, потому что сон не шел, и он перевернулся на спину, собираясь в этот раз точно пересчитать все щели на потолке.
Пятьдесят два дня. Его собственный мозг как раз через столько и проснулся. Но Джин потерял в весе почти двадцать пять кило, и продолжал терять, и впору было ставить на тотализаторе, что случится раньше: Сэм станет старшим детективом, или все-таки умрет Джин. Рядом хрипел респиратор, и Сэма посетила идиотская идея, что безликий больничный шум теперь навсегда останется саундтреком к его жизни.
- Я тебя ненавижу, Хант. Вот за это все ненавижу. Я не хочу быть здесь, слушая, как ты умираешь. Я не хочу думать, что все, что я мог сделать – это сидеть тут. И, ради всего святого, я не хочу твою гребаную работу!
Сэм разговаривал с потолком. Он всегда так делал, когда страдал бессонницей, все равно не в силах заниматься чем-то еще. Он закрыл глаза. Черт с ними, с трещинами на потолке. Ему необходим был отдых.
- Вот мерзавец.
Сэм вскочил так резко, что упал с койки, но тут же поднялся, потирая ушибленное колено. Он уставился на Джина, который исхудавшими руками стащил с себя кислородную маску, и, в свою очередь, таращился на него. Он пытался говорить, но слово, что он произнес, казалось, было единственным, что он пока мог сказать. Сэм быстро нажал кнопку срочного вызова, и грохнулся на колени рядом с Джином, спрятав лицо в ладонях.
- Твою мать, я тебе этого никогда не прощу.
Он потянулся и положил голову Джину на грудь. Комната оживала, наполнялась медсестрами, шумом, светом, а Сэм чувствовал, как пальцы Джина слабо гладят его по руке.
------------
Джин напевал. Теперь он любил эту песню, она напоминала ему о матери Сэма, о красивой женщине, которая, помимо всего, еще и знала, как правильно заварить вкусный крепкий чай. Сэм в изумлении таращился на него.
- Что?
- Ты напеваешь колыбельную.
- Да, твою любимую, если я правильно помню, - кивнул Джин. Он растянулся на кровати под капельницей, и докуривал уже третью сигарету за день, невзирая на протесты Сэма. Ну хоть медсестры были на его стороне.
От неожиданности Сэм вздрогнул.
- Ты это помнишь? Ты меня слышал?
- Ага, слышал. Мне кажется, что нужно что-то больше, чем черепно-мозговая, чтоб наконец отделаться от такого нытика, как ты.
Сэм растерянно кивнул.
- Знаешь, Сэмми-бой, я тут хотел сказать…
Сэм вжался в спинку, будто он боялся, что этот слабый, прикованный к постели мужчина собирается наброситься на него. А Джин не знал, как это сказать. Он не был уверен, стоит ли вообще об этом говорить. Но, в конце-концов, он был сумасшедшим, и что было – то было.
- Ты спрыгнул с гребаной крыши.
У Сэма отпала челюсть.
- Ты сделал это ради нас. Ради команды. Я знаю. Я тебя не осуждаю, ты должен был сделать этот выбор, и ты, придурок, разбил своей матери сердце, но я должен сказать тебе спасибо, - Джин закончил и отвернулся к стене, надеясь, что Сэм не будет слишком сентиментальничать, чертов педик. – Но это не значит, что меня это вообще волнует.
- Как… как… - Сэм даже заикаться начал.
- А у меня был пульт, - Джин вытянул перед собой руку так, словно пульт лежал в его ладони. – Более сотни каналов. И самое грязное порно, которое я вообще в своей жизни видел. Надо будет позаимствовать оттуда пару идей, когда я отсюда выберусь. Как только поправлюсь.
Джин хитро посмотрел на Сэма, все еще держа перед собой руку с невидимым пультом.
- А вот Старбакс ваш – полное дерьмо!
Название: Золотые грезы
Автор: MiKEs_Grrrl
Оригинал: есть
Разрешение: получено
Перевод: Кэр
Фандом: ЛоМ
Рейтинг: PG за лексику
Жанр: АУ, пожалуй
Golden Slumbers
Автор: MiKEs_Grrrl
Оригинал: есть
Разрешение: получено
Перевод: Кэр
Фандом: ЛоМ
Рейтинг: PG за лексику
Жанр: АУ, пожалуй
Golden Slumbers